| пост Очепокский

落帆 | Ochiho | Отихо | Лесное

Лесно́е — село в Корсаковском городском округе Сахалинской области России, в 38 км от районного центра.

Находится на берегу Охотского моря в устье реки Очепуха.

Основано в 1869 год как Очепокский военный пост. С 1905 по 1945 гг. принадлежало японскому губернаторству Карафуто и называлось Отихо (яп. 落帆). После передачи Южного Сахалина СССР село 15 октября 1947 года получило современное название — по своему положению близ лесных массивов.

Численность населения:

1925 г. - 1999 чел. / 1935 г. – 1364 чел. / 2013 г. - 119 чел.

Рядом:

Nichiro-nōjō |

| Минамимитада

Shimo-minakishi |

| в память о людях и собаках

Японская экспедиция 1910-1913 гг.

В окрестности села Лесное каждые выходные приезжает на отдых масса народа, и, наверняка, несведущие люди очень удивились бы, заметив на неприметном взгорке странную группу, состоящую из русских и японцев, удивились бы обилию цветов в их руках и еще больше – объективам фотокамер и телевизионной аппаратуры, направленных на что-то, находящееся в траве за черной оградой. Возможно, подошли бы и смогли узнать об уникальном факте из истории родного края. Но 21 июля было обычным будничным днем, и некому было интересоваться происходящим.

А между тем на этом ничем не примечательном, если не присмотреться внимательней, взгорке происходило значимое действо – церемония, посвященная столетию со дня отправления в Антарктиду экспедиции лейтенанта японских императорских войск Сирасэ Нобу, церемония памяти об удивительных отважных людях и их четвероногих друзьях и спасителях – сахалинских лайках. Памяти о людях и собаках, сто лет назад отправившихся покорять южный ледовый материк. А еще эта была церемония дружбы между народами.

При чем же здесь наше сахалинское село Лесное? Именно здесь в 1910 году отважный лейтенант Сирасэ нашел незаменимых помощников в своем опасном предприятии – лаек уникальной сахалинской породы, выносливых собак, которые для проживавших здесь айнов были настоящими членами семьи, а для членов японской экспедиции стали настоящими спасителями во льдах Антарктиды. В Лесном, тогда носившем японское название Очихо, Сирасэ Нобу нашел и друзей-единомышленников – айнов Ямабэ Ясуноскэ и Хинамори Синкичи, ставших на ледовых просторах незаменимыми членами команды

Услышав впервые эту историю, я сразу вспомнила роман Каверина «Два капитана» и девиз его героя – «Бороться, искать, найти и не сдаваться!». Этот девиз можно отнести и к отважному Сирасэ Нобу. Подумайте только: будучи лейтенантом сухопутных войск Японии, страны, на протяжении веков бывшей «закрытой» не только для иностранных путешественников, но и для соотечественников, не помышлявших о дальних странах, неопытных в мореплавании, Сирасэ настоял на организации морской экспедиции. Он вложил в свою идею все, что мог – не только силы, но и личные средства, продал свой дом, занимал деньги, чтобы потом, по возвращению, на протяжении почти двадцати лет расплачиваться с долгами. Но разве это такая уж непосильная плата за осуществление мечты? Не хлебом единым жив человек…

Небольшое судно «Кайнан Мару», на котором вряд ли рискнули отправляться в пояс льдов опытные мореплаватели, вышло из Японии осенью 1910 года, на его борту находились 60 лаек, ставших членами команды. И только благодаря этим сильным и выносливым животным людям удалось преодолеть путь по шельфовому леднику Росса, высадиться на Земле Эдуарда Седьмого и подняться на одну из вершин горной цепи Александры, только благодаря им японская экспедиция в феврале 1912 года вернулась на родину. Конечно, не в полном составе, многие погибли во льдах, в Очихо-Лесное вернулся только один из айнов и только одна лайка. Большинство собак умерло еще в море, не выдержав сильных штормов  На ледяной берег с судна сошли только 26 лаек, которым и пришлось тянуть перегруженные, рассчитанные на большее число животных, нарты со снаряжением и людьми, а потом отогревать своими телами замерзающих…

А потом произошла трагедия. Из-за погодных условий экспедиция затянулась, было утрачено многое из снаряжения, еды не хватало даже людям… Судьба распорядилась так, что японцы не смогли добраться до ледяной вершины материка, от чего предпринятая экспедиция, конечно, не утрачивает своего значения для японской истории. Но когда пришла пора возвращаться, лейтенант Сирасэ принял трудное решение оставить большинство лаек в Антарктиде. Оставить своих друзей, своих спасителей… Для айнов это стало настоящей трагедией, они почитали лаек, как своих родных людей. Да и сам Сирасэ испытывал муки совести и всю оставшуюся жизнь молился в храмах за души животных, погибших ради спасения людей! Только шесть лаек отправились в обратный путь и только одна собака по кличке Бучи и один айну-каюр вернулись в Очихо.

Но еще во времена японского владычества на Южном Сахалине в Очихо был установлен небольшой памятник, представлявший собой изваяние пса. После освобождения острова этот памятник был уничтожен – к сожалению, победители бездумно избавлялись в те годы от «японского наследия»… Но летом 2000 года представители одной из общественных организаций Японии, жители Коноура, большие любители лаек, поставили в Лесном в память о тех давних событиях небольшой памятник – деревянную стелу из монгольского дуба с иероглифической надписью. Но… не прошло и месяца, как он был разбит вандалами. Японцы предприняли еще одну попытку увековечить память об отважных людях и собаках вновь, установив памятник, облицованный гранитной плиткой по металлическому каркасу… И снова вандалы постарались, явно поорудовав кувалдой! Можно сгореть от стыда за земляков, так варварски относящихся к культурному наследию сегодняшних побратимов и партнеров! Но японцы – очень терпеливый народ: в июле 2004 года памятник был вновь установлен, теперь уже в виде металлической таблички, обнесенной чугунной оградой. Теперь на нем можно прочесть надписи на русском и японском языках – может быть, знание о том, что именно он символизирует собой, остановит отдыхающих в Лесном граждан, склонных к проявлению вандализма? .., к счастью, среди местных есть человек, на протяжении ряда лет ухаживавший за стелой, потом за гранитным обелиском, а теперь за памятным знаком.

Виктор Яковлевич Ильиченко был когда-то городским жителем, работал старшим механиком на судах Сахалинского морского пароходства, но переехал из неблагоприятной в экологическом отношении городской среды на природу, в чистое до последнего времени Лесное – к тихой речке, душистым полянам, кристальному снегу. Построил дом, завел небольшое хозяйство. Как-то приехали в село японцы, искали место, где прежде стоял памятник, и супруга Виктора Яковлевича, Валентина Сергеевна, от полноты русской души пригласила их в дом, напоила парным молоком. И молочко, и люди эти замечательные японцам очень понравились, возникла дружба, завязалась переписка, японцы не только рассказали супругам Ильиченко историю экспедиции Сирасэ Нобу, но и прислали альбом с фотографией токийского памятника лайкам и отважным айнам-каюрам. А когда в Лесном был установлен памятник, Виктор Яковлевич стал ухаживать за ним – косил траву вокруг, разгребал от снега, в общем, не давал зарасти памяти и рассказывал сельчанам, то, что узнал сам. Не сказать, как расстроился, когда нашел поваленную разбитую стелу, отнес ее домой и хранит по сей день. А когда хулиганы повредили второй памятник из гранита, позвонил в Корсаковский историко-краеведческий музей, сотрудники которого забрали обелиск. Наверное, его можно было отремонтировать, но не представлялось возможным восстановить иероглифы, так и стоит он в запасниках музея. А Виктор Яковлевич вспоминает свою поездку в Токио, где он видел, как трепетно японцы относятся к истории – на ухоженной могиле советского разведчика Рихарда Зорге всегда лежат свежие цветы… Ильиченко же хранит историю в Лесном, а еще чистит речку и окрестности от «подарков», оставленных отдыхающими и сетует на наш российский «мусорный» менталитет… Поклониться хочется этому человеку в знак уважения!

И еще Виктор Яковлевич мечтает, что когда-нибудь в Лесном появится не просто памятный знак, а настоящая скульптура с изображением хотя бы одной лайки, мечтают об этом и организаторы нынешней церемонии памяти – члены корпорации NPO Enupokku и ее президент Сасаки Кюуя, заинтересованность в этом выразили и участники церемонии, среди которых были представитель МИД России на Сахалине, помощник губернатора по экономическим вопросам и другие официальные лица. Присутствовала и наш мэр Лада Мудрова, выразившая в своей речи надежду на то, что церемония возложения цветов к памятнику экспедиции лейтенанта Сирасэ Нобу – людям и собакам – станет доброй традицией и позволит сахалинцам и жителям Японии ближе познакомиться с историей наших стран и укрепить добрососедские отношения. Память о знаменательных событиях, будь то события российской истории или японской, должна сохраниться для будущих поколений!

…К украшенной в этот день флажками и вымпелами памятной табличке легли букеты цветов, а люди замерли в минуте молчания перед величием отваги тех, для кого во все времена девизом были замечательные слова «Бороться, искать, найти и не сдаваться!». И каждый из участников церемонии, наверняка, думал и о живших когда-то здесь айнах, и о собаках, друзьях и помощниках людей, часто сознательно приносимых в жертву во имя свершения великих дел… Лейтенант Сирасэ помнил о них всю свою жизнь.

Ольга Князева

Фото автора

2-ое участие сахалинских каюров в антарктической экспедиции

Мало кто знает, что и в японской антарктической экспедиции 1910-1912 гг. каюрами тоже были сахалинцы - на этот раз айны. И опять же - наши сахалинские хаски.

Осенью 1910 года в айнской деревне Очихо (нынешнее село Лесное Корсаковского района) было довольно оживленно и шумно. Двое местных жителей собирали в путь сразу 30 ездовых лаек и прощались с односельчанами. Имена этих островитян в то далекое время имели два варианта – на японском и айнском языках, а сегодня и вовсе звучат непривычно: Ямабэ Ясуноскэ (айнское имя Яёманэку) и Ханамори Синкичи (айнское имя Сисиратока). Тем не менее, они навечно вписаны в историю острова. Этими людьми может гордиться и нынешнее поколение сахалинцев: ведь наши земляки почти век назад именно юго-восточного побережья острова начинали свой долгий путь в Антарктиду. О том, как проходила эта необычная экспедиция, и будет наш рассказ

ЦЕНА МЕЧТЫ – ВОЕННАЯ СЛУЖБА

Будущий и, кстати заметить, первый японский исследователь Антарктиды Сирасэ Нобу родился в 1861 году в небольшом городке Коноура, расположенном в префектуре Акита. Через несколько лет в Японии наступила эпоха Мэйдзи, сопровождавшаяся бурным развитием страны и ее контактов с внешним миром. Возможно, именно ветры перемен в традиционно замкнутом японском обществе и стали одной из причин того, что молодой человек, которого ждала духовная карьера в принадлежавшем семье буддийском храме, сделал совершенно иной выбор. Однако стать исследователем в те времена в Стране восходящего солнца можно было, лишь пройдя военную службу. Сирасэ Нобу поступил в сухопутные силы и провел зимовку на Курильских островах (японское их название Чисима-рэтто). Уже после демобилизации в звании лейтенанта он некоторое время жил на Карафуто (тогда так именовалась южная часть Сахалина, перешедшая во владение Японии).

В своем стремлении исследовать Антарктиду лейтенант Сирасэ не получил поддержки государства, поскольку премьер-министр того времени и председатель ассоциации поддержки экспедиции оказались политическими противниками.  В итоге снаряжать экспедицию пришлось на добровольные пожертвования.

Знакомясь сегодня со списком снаряжения будущих покорителей Антарктиды, можно лишь удивляться, как вообще удалась организованная лейтенантом Сирасэ экспедиция. В ее состав входили 18 членов экипажа и 9 исследователей. Но не случайно рассказ о покорителях Антарктиды мы начали с упоминания о собаках. Являясь не только главным транспортным средством на Ледовом континенте, привезенные с Сахалина лайки были еще и участниками многомесячного плавания, в ходе которого требовали и определенного ухода, и кормления. А о скудных запасах экспедиции свидетельствует сохранившийся список погруженного на судно снаряжения и продуктов. В их числе, например, были 3 тыс. штук сушеной трески, 11 тыс. штук сушеного гребешка, 660 кг сахара, 2,5 тыс. банок мясных консервов, 562,5 кг бобовой пасты, 18 тыс. кг риса, 2,5 тыс. банок фруктовых консервов, 2 тыс. банок приправы и т. д.

Однако большая часть собранных средств ушла все же на покупку судна. Лейтенант Сирасэ подыскал бывшую рыболовную парусную шхуну, которую обшили листами железа, поставили небольшой двигатель и дали название «Кайнан-мару», что означает «Освоение юга». Ну а поскольку судно длиной 30 метров имело всего 204 т водоизмещения, от первоначальной идеи передвигаться по Антарктиде на лошадях пришлось отказаться. Вот тогда-то и начали искать морозоустойчивых собак, которых, в конце концов, завезли с Сахалина.

РАЗГРЫЗТЬ КОСТОЧКУ МАРИНОВАННОЙ СЛИВЫ

29 ноября «Кайнан-мару» вышло из Токио, взяв курс на юг. Уже первый этап плавания показал, что экспедиция будет очень тяжелой. Ближе к экватору температура в трюмах судна перевалила за 37 градусов, из-за чего испортилась часть запасенной крупы и консервов. Особенно страдали от жары лайки, пять из которых вскоре умерли. Несладко приходилось и членам экспедиции, пытавшимся разнообразить свою пищу выловленной в море рыбой. О ситуации с пресной водой говорит другой факт: каждому для утреннего туалета выдавали по одной кружке, а душ всей командой принимали на палубе, когда начинались тропические ливни.

Лишь 8 февраля судно добралось до Новой Зеландии. И здесь мореплавателей ждали не очень приятные новости: оказывается, двумя месяцами раньше отряд англичанина Скотта отправился на Южный полюс. Таким образом, у японских исследователей появились сильные конкуренты. Пока судно загружали углем, питьевой водой, овощами, мясом, в экспедиции умерли еще четыре лайки.

11 февраля «Кайнан-мару» двинулось дальше. Вечером 2 марта пошел снег, на следующий день появились первые айсберги, а затем – целые ледовые поля, становившиеся все плотнее. Стало ясно, что судно может застрять в ледовом плену, и лейтенант Сирасэ решил изменить курс. Экспедиция направилась на полгода в Австралию, чтобы дождаться, пока на Южном полюсе наступит лето.

Лишь 1 мая экспедиция прибыла в австралийский порт Сидней. К тому времени на борту оставалась всего одна живая лайка. А исследователей вновь ждали неутешительные новости. Оказывается, экспедиция Скотта зимует недалеко от Антарктиды, а команда норвежца Амундсена и вовсе разбила лагерь на материке близ Южного полюса. Получалось, что японских первооткрывателей вновь опередили.

При столь неблагоприятном стечении обстоятельств другие бы просто повернули домой, тем более что неудачно начавшуюся экспедицию по логике вещей и конец ожидал весьма печальный. Но у японцев есть такое выражение – «гири», которое в нашем понимании можно определить как «долг». К сожалению, упрощенное европейское толкование долга сводится в основном к денежным заимствованиям, приятельским или родственным обязательствам. Японское же «гири» больше напоминает русские пудовые гири, поскольку это – долг перед обществом, перед страной и даже перед самим собой лично. Не исполнить его – значит для японца потерять лицо, а это все равно что потерять не только самоуважение, но еще и смысл собственной жизни.

Вникнув в суть «гири», начинаешь понимать и причины, побудившие команду «Кайнан-мару» на последние деньги арендовать у австралийцев клочок земли. Там японцы разбили палаточный лагерь, а затем поставили судно в док для ремонта. 44-летний капитан Номура Наокичи отправился обратно в Японию, чтобы найти необходимые средства, новых собак и дополнительное снаряжение, а 50-летний руководитель экспедиции Сирасэ Нобу занялся в Австралии подготовкой к следующему плаванию.

И это были вовсе не фанатики-одиночки. Об общем настрое команды можно судить хотя бы по тому, как в нее отбирали. Одним из условий включения в состав экспедиции стало отсутствие семьи, поскольку никто не мог гарантировать благополучного возвращения. Тем не менее в команде оказались люди, скрывшие свое семейное положение и даже предстоящую помолвку. А один из членов экспедиции признался, что ему не нужно жалования, хватит и славы участника этого беспримерного рейса. Еще одно требование к кандидатам выглядело и вовсе экзотичным: они показывали свое умение разгрызать косточку маринованной сливы. Впрочем, к кариесу это не имело никакого отношения. Суть была проста: в Антарктиде, скорее всего, придется есть насквозь промороженную пищу.

Поначалу австралийцы настороженно относились к «деревне» непонятных чужеземных мореплавателей. Однако, на счастье, как раз в это время в Австралии оказался один из ученых, принимавший участие в подготовке английской экспедиции на Южный полюс. Он не только высказался в поддержку японцев, но даже опубликовал в местной газете статью, в которой высоко оценил мужество команды Сирасэ. После этого австралийцы зачастили во временный лагерь экспедиции, причем многие не ограничивались экскурсией, а приносили с собой цветы и различные подарки.

В ноябре из Японии вернулся капитан Номура, с которым приплыл ещё один каюр айн Хасимура и очередные 29 сахалинских лаек. К сожалению, встреча с земляком у наших островитян вышла печальной. Один из айнов – Ямабэ – чувствовал себя настолько плохо, что готовился к смерти, и даже дал Хасимуре денег, попросив, чтобы сельчане помолились и выпили за него сакэ. 19 ноября экспедиция вновь стартовала к Антарктиде. Перед выходом в море лейтенант Сирасэ в знак благодарности подарил английскому ученому, поддерживавшему временных поселенцев, свой меч. А японские офицеры, сами понимаете, личным оружием не разбрасываются…

ПОД ПОКРОВИТЕЛЬСТВОМ ПОСЛАННИКОВ БОГА МОРЯ

Второй этап экспедиции был полон добрых предзнаменований. В южном полушарии царили белые ночи, попутный ветер стремительно нес «Кайнан-мару» к Ледовому континенту. 12 января экспедиция подошла к заливу Китов, вокруг судна часто резвились дельфины. Для айнов Сахалина дельфины были чем-то вроде посланников Бога моря. Они даже начали молиться и сказали лейтенанту Сирасэ, что дельфины охраняют судно от неприятностей. Во мнении, что экспедиция на этот раз достигнет цели, многих укрепило и другое необычное зрелище: вокруг солнца появилась радуга в виде четырех ярких пятен. Вполне объяснимый в этих широтах оптический эффект выглядел настолько фантастично, что многие восприняли его как очередное предзнаменование.

Иначе, чем экваториальный зной, воспринимался и холод. Сахалинцы Ямабэ и Ханамори доказали, что являются специалистами по добыче нерп. Свежее мясо пополнило рацион мореплавателей, а нерпичий жир они использовали в качестве топлива для обогрева кают. 16 января судно бросило якорь в небольшой бухте, которую тут же нарекли именем «Кайнан-мару». Тут и заметили стоящее вдалеке другое судно. Как выяснилось позже, то был корабль, ожидавший возвращения отряда Амундсена. Понятно, что это подняло дух исследователей, и уже вечером того же дня отряд Сирасэ высадился на берег. Место для лагеря нашли в 2,5 км от судна, у подножия одной из ледяных скал.

20 января передовой отряд из пяти человек во главе с лейтенантом Сирасэ отправился к центру Южного полюса. На ведущих санях, в которые впрягли 15 лаек, сидели Сирасэ, айну Ханамори и наблюдатель Такэда. За ними шла упряжка из 13 собак, тащивших сани с айну Ямабэ и медиком Миисё. Отряд взял с собой 800 кг груза, включавшего палатки, двадцатидневный запас еды и различные инструменты. Все были в меховой одежде, на ногах – снегоступы. Собак одели в специальную обувь, чтобы облегчить им бег по снегу и среди торосов.

Однако двигаться по Ледовому континенту было непросто. В первый и второй день участники экспедиции прошли всего по 15 км, и лишь затем темп возрос почти вдвое. Во время остановок на ночлег ставили палатку, в которой располагались японские исследователи. Сахалинские же айны спали на открытом воздухе, под шерстяными одеялами, отгородившись от ветра санями и поклажей. По бокам у них отдыхали собаки.

На шестой день путешествия внезапно началась метель, температура упала до минус 25 градусов. В условиях плохой видимости упряжки потеряли друг друга. Это грозило смертью, поскольку только на одной из них было продовольствие, а на другой – исправный компас. Метель продолжалась 26 часов, и все это время участникам экспедиции приходилось обходиться без еды и питья. В итоге упряжки все же нашли другу друга, а когда погода улучшилась, двинулись дальше. 28 января, на девятый день продвижения вглубь Антарктиды, экспедиция достигла точки с координатами 80 градусов 5 минут южной широты и 156 градусов 37 минут западной долготы. Здесь лейтенант Сирасэ принял решение прекратить движение.

«Снежная долина Ямато» – такое название дал руководитель экспедиции месту, где располагалась конечная точка путешествия. Члены экспедиции вырыли в снегу яму и поместили туда небольшой ящик, в котором содержался список с именами всех 10 тыс. человек, оказавших помощь в снаряжении экспедиции. Сирасэ укрепил в снегу шест с национальным флагом Японии и провозгласил, что отныне эта территория принадлежит его стране. В долине экспедиция пробыла 14 часов, отдыхая и готовясь к обратному пути. Тогда Сирасэ, конечно же, не мог знать, что отряды Амундсена и Скотта достигли Южного полюса, пройдя значительно дальше, чем японцы. Но, наверное, сахалинские айны все же не зря молились посланцам Бога моря. Весь отряд Скотта погиб от усталости и холода, не дойдя всего 18 км до базового лагеря, а экспедиция Сирасэ уцелела, достигнув 31 января своей стоянки, расположенной неподалеку от судна.

В ДОЛГАХ И РАСКАЯНИИ

2 февраля «Кайнан-мару» вошло в бухту Китов. Плавучий лед усеивал поверхность моря, и стало очевидно, что покинуть акваторию надо, пока она не покрылась ледяным панцирем. Потребовалось целых два дня, чтобы на борт судна сумели перебраться исследователи с шестью собаками. 20 лаек все еще оставались на льдине, но лейтенант Сирасэ дал команду отчаливать. Лай собак еще долго слышали на уплывавшем от Антарктиды корабле…

Плавание завершилось уже летом – 20 июня. Пройдя 48 тыс. км, спустя год и семь месяцев «Кайнан-мару» вошло в Токийский залив. Лейтенанта Сирасэ на судне не было: он еще раньше вернулся в Японию, чтобы в очередной раз собрать денег – на оплату работы членам завершившейся экспедиции. Для этого ему пришлось продать дом и все оборудование экспедиции, однако и этих средств не хватило. Покоритель Антарктиды ездил с лекциями по стране, показывая черно-белый фильм о походе, но окончательно расплатился с долгами лишь через 23 года.

Летом 1927 года в Японию прибыл Амундсен, первым достигший Южного полюса и ставший в Норвегии национальным героем. Лейтенант Сирасэ, все еще раздававший долги и находившийся, по свидетельству самих же японцев, в довольно бедственном положении, встретился со своим заочным и более удачливым соперником. К сожалению, неизвестно, о чем говорили два покорителя Антарктиды, остался лишь исторический факт – они обменялись рукопожатием.

Кстати, желание исследователей Ледового континента подарить своим странам новые территории успехом не увенчалось – в 1959 году по международному соглашению Южный полюс был объявлен районом, свободным от чьей-либо юрисдикции. Вдобавок ко всему последующие изыскания показали, что на глубине 200 м под ледовой поверхностью «Снежной долины Ямато» находится не материк, а водное пространство. Несчастливой оказалась и судьба судна исследователей. Проданное для покрытия долгов и вновь ставшее рыболовным, «Кайнан-мару» уже через год после завершения экспедиции затонуло возле острова Кюсю.

По свидетельству соотечественников, лейтенант Сирасэ пытался отдать не только материальные долги. После возвращения он посетил храм в родной деревне, где отслужил заупокойную службу по собакам, оставленным на льдине, и по тем, которые не вынесли долгий путь к Антарктиде. А его почитатели были даже намерены приехать на Сахалин, чтобы установить здесь памятник нашим лайкам. «Гири» покорителей Южного полюса, даже спустя почти 100 лет, тяжелым грузом ощущается всеми, кто помнит об этой экспедиции…

О дальнейшей судьбе сахалинцев – покорителей Антарктиды – сведений удалось найти немного. 33-летний Ханамори Синкичи после возвращения остаток жизни провел в лишениях, год его кончины неизвестен. 44-летний Ямабэ Ясуноскэ вернулся на Сахалин с ведущей лайкой Бучи, успев по пути познакомиться с одним из японских писателей. Последний записал рассказ сахалинца об удивительном плавании, начинавшийся со слов: «Летом 1910 года я услышал о готовящейся экспедиции на Южный полюс…» Ямабэ пользовался большим уважением односельчан, в 1923 году в местной газете был даже помещен некролог о его кончине.

Сам же руководитель экспедиции Сирасэ Нобу умер в 1946 году. В его родном селе установлена статуя, а в городе Коноура (префектура Акита) открыт музей покорителей Антарктиды. Здание напоминает по форме ледовый дом – эскимосское иглу, на территории музея установлен макет «Кайнан-мару», а внутри – большое количество экспонатов, рассказывающих о том, как проходил поход по Ледовому континенту, во что были одеты его участники, каким оборудованием они пользовались и т. д. Памятник этой экспедиции поставили и в Токио, в сквере на пирсе района Сибаура.

Есть памятный знак и у нас, на Сахалине. На одной из сопок, рядом с селом Лесное, японцы установили металлическую табличку, на которой выгравирована надпись: «В 1910 году два сахалинских айну <…> Ямабэ Ясуноскэ и <…> Ханамори Синкичи с собаками стартовали отсюда на Южный полюс. Этот памятник установлен в память об этом событии и в знак русско-японской дружбы. 7 июля 2004 года». Это уже третий по счету памятный знак покорителям Антарктиды. Два предыдущих местные вандалы разрушили, последний же сельчанам пока удается сохранить…

При подготовке статьи использованы информация и иллюстрации

из книги Сэкия Тоситака «История экспедиции Сирасэ» (перевод

Виктора Незамутдинова), изданной в 2002 году.

Автор: Сергей Сактаганов